В языке есть всё, что нас касается – беседа с доктор Доротой Шагун

Вы преподаёте вот уже 21 год. А когда вы были ученицей, студенткой, кем вы хотели стать?

Наверное, как каждый в молодости, я видела себя в тысячи ролей. Необязательно в той, которую исполняю сейчас. Действительно, я хотела стать учителем. Я типичный пример девочки, которая с линейкой в руке учила свои игрушки. До этого я хотела стать реставратором. Я мечтала бегать по подмостках и восстанавливать различные достопримечательности, но вышло так, так вышло. Всех хобби невозможно реализовать, но некоторые удаётся.

 Что повлияло на выбор Вашего профессионального пути?

Я думаю, что прежде всего те возможности, которые открывала передо мной эта профессия. То есть моё воображение по поводу учителей, учёных, вовлечённых изыскателей, которые пытаются найти интересные вещи, погруженные в книги. Это всегда была моя большая любовь. Работа с людьми тоже. Это чрезвычайно интересное в той профессии. Когда человек нуждается в тишине, он идёт в библиотеку, может покопаться в любимых древностях. А когда нуждается в людях – может, благодаря широкой аудитории, и немножко помолодеть, и научиться чему-то интересному.

Что вы любите больше всего в своей работе?

Это сложный вопрос. Если бы я сказала, что мне приносят удовольствие книги, я бы соврала. Когда человек становится старше, ему начинает быть стыдно за свои книги. Думаю, что прежде всего люди. То, что со временем студенты все больше похожи по возрасту на моих детей. То, что можно заметить, как меняется мир, что благодаря постоянному контакту с молодёжью, можно держать руку на пульсе перемен в мире, в литературе. Нельзя постоянно сидеть в своих старинных книгах, поскольку надо читать новинки, чтобы найти общий язык с молодёжь, и это интересно.

Вы харизматический преподаватель, откуда это у вас? Этому можно научиться, или это черта характера?

Я бы не сказала, что я харизматический преподаватель, это во первых. Хотя, естественно, комплименты, даже если преувеличены, всегда радуют. Не знаю, я просто люблю то, что делаю и думаю, это приносит плоды. Если человек любит свой предмет, любит то, что делает, тогда он просто этим одержим. Я пытаюсь работать с пристрастием. Иногда это не просто, иногда появляется усталость или обыкновенное раздражение. Думаю, что я всегда была человеком, для которого стакан на половину полный и пыталась искать позитив во многих вещах, с которыми сталкивалась. Стараюсь делать свою работу хорошо. Не знаю, как мне это получается, но надеюсь, что хоть немного могу поделиться со студентами той радостью и пристрастием. Это была моя большая мечта, чтобы действительно мне это удалось.

Легко ли читать предмет по дикции и технике речи в нынешние времена, когда люди не особо привязывают внимание к качеству своих высказываний?

Я как раз задумывалась над тем, действительно ли сегодня люди не обращают внимания на качество высказывания. Всё чаще говорится о том, как важны мягкие компетенции, то есть именно искусство коммуникации. Необязательно что-то выученного, а именно умение общаться. Мне кажется, что люди всё чаще начинают это понимать. И это тоже радует, что дикция является практическим предметом, я надеюсь, что студенты замечают его необходимость. Я уверенна, что это действительно что-то, что им пригодится вне зависимости от того, какой профессиональный путь они выберут. Во вторых – думаю, что люди всегда сетовали на новые поколения, мол они менее старательные. Это не так. Мы не привязываем меньшее внимание к разговорной речи. Меняются условия общения. Мы говорим быстрее, новые СМИ требуют от нас несколько иных навыков коммуникации, но хорошая дикция всегда была нужной и так будет впредь.

Есть ли кто-то в общественном пространстве, кого вы могли бы назвать своим авторитетом в плане той же дикции, умения высказываться?

Очередной трудный вопрос. Я не знаю такого авторитета. Есть ряд людей, которых я ценю за способ высказывания, за тембр голоса. Существует ряд элементов, которые имеют значение. Это может также относиться к смыслу высказывания. Это может быть сам звук, качество голоса. Думаю, что я назвала бы многих, в том числе актёров, которых я ценю именно за голос. Интересно, что чаще всего ценю женские голоса, которые радикально отличаются от моего. Я обожаю низкие голоса, глубокие. На пример, голос Дануты Стенки, не говоря уже о голосе Кристины Чубувны. Это очень характерные голоса, их приятно слушать. Но есть тоже ряд таких голосов и авторитетов (с точки зрения способа высказывания) из моей отрасли, т.е. языковедения. Есть специалисты-языковеды, которых я обожаю слушать, которые говорят чудесные вещи, интересные, а одновременно говорят прекрасно не только по существу, но и по красоте звука. Для меня это идеал, к которому мне хотелось бы стремиться. Их довольно много, но в большинстве случаев их фамилии ничего не скажут кому-то из вне среды.

Вы интересуетесь романтической и религиозной поэзией. Что такого привлекло вас в этом типе творчества, и с какой точки зрения вы его исследовали?

Поэзия эпохи романтизма и религиозная поэзия была предметом моих исследований практически с самого начала. А языковедение, о чём часто говорил профессор Станислав Боравский, позволяет заниматься всем, что нас интересует в данную минуту, при условии, что оно выражено в языке. А практически всё выражается в языковом плане. Поэтому, действительно, был такой период, когда я занималась эпохой романтизма и религиозным языком этого периода, но это было связано с моим интересом к поэзии Норвида, хотя самим Норвидом я занималась только на этапе подготовки магистерской работы. Потом я пошла в другом направлении – появился Уейский, Бродзиньский, ряд поздних романтиков. Это был только этап. Теперь я занимаюсь языком XVIII века, то есть от романтизма двигаюсь в глубь истории языка. Это совсем другой язык, который не обязательно имеет что-то общего с религиозным стилем. Это крепкий, плотоядный, сарматский язык. Кроме него, меня интересует дискурс равенства. В последнее время меня заинтересовал вопрос исследования языка нетолерантности, исключения, особенно в отношении детей-инвалидов и больных людей. Это темы, которые меня сильно задевают и это автоматически входит в сферу моих научных изысканий. Если меня что-то интересует в этом мире, я всегда могу найти прекрасный языковой материал для исследований, и это не может не восхищать.

Несмотря на то, что вы являетесь сотрудником Заведения истории и прагматики польского языка, мы хотели бы спросить вас о современных писателей. Кого вы любите читать и за что вы их цените.

Здесь, наверное, я могу удивить, поскольку я читаю очень разные книги. Не всегда это значит, что я их ценю, это более проявление моего исследовательского интереса. Не говоря уже о том, что со своими детьми я читаю детские книжки, без этого ведь никак. Все 12 томов «Учеников Рейнджера», любые современные молодёжные романы я впитываю с огромным интересом. Читаю разные книги – Катаржину Бонду, хотя детективов особо не люблю, Эльжбету Херезинскую, хотя история это только часть моих интересов. Был такой период, когда я читала тоже Яцека Комуду, но больше из-за языка его романов, отрицая содержание, хотя, сам автор мне не интересен. Естественно, я стараюсь, на столько, на сколько могу, знакомиться с новейшими произведениями художественной литературы, особенно с теми, которые получили награды. Поэтому ежегодно смотрю списки лауреатов премии Нике и стараюсь найти что-то для себя. Нет такой узкой категории литературы, которую я читаю, за исключением той, из XVIII – XIX столетия, которая связана с предметом моих исследований. Обожаю находить для себя что-то новое и свежее.

Какой фрагмент литературы, может какая-то цитата, стала для вас жизненным девизом и вы любите употреблять его в повседневной жизни?

Литературного девиза, наверное, нет. Бывает, я цитирую какие-то фрагменты в повседневной жизни. Особенно, когда смотрю на своих детей, напоминаю себе такую цитату из Уейского: «Из одного дерева есть и крест, и лопата». Это такое высказывание, которые показывает, что мир разнообразен. Но одного жизненного девиза у меня нет. Всё зависит от того, на каком этапе мы находимся, тогда ищем для себя опору в конкретной ситуации.

Что происходит, когда закрывается дверь в аудиторию, а вы возвращаетесь в свою личную сферу? Как вы любите проводить свободное время?

Опять таки, по-разному. Всё зависит от моего конкретного состояния. Отдыхая интеллектуально, берусь за физический труд. Если надо, посажу триста кустиков шафрана, если надо – уберусь в доме. Нормально, как любой из нас. Естественно, я много читаю, стараюсь развивать свои интересы, в чём помогают мне дети. Когда моя дочь училась верховой езде, я училась вместе с ней. И это тоже заставляло меня попробовать что-то новое. Я открытый человек. Ещё многого в жизни я не пробовала. Может когда-то мне получится ещё полетать на планере?

На завершение, что вы могли бы посоветовать студентам, которые интересуются польским языком, языковедением, и только начинают свой взрослый жизненный путь? И что вы посоветовали бы тем, кто пока только задумывается над выбором факультета или едва начал обучение?

Думаю, что вне зависимости от того, чем интересуются студенты, я посоветовала бы, чтобы пробовали себя в новом. Часто нас ограничивает страх, неуверенность в себе. Думаю, что стоит просто пробовать. А в сфере языковедения? Это радость, что языковедение позволяет нам работать и пробовать новые вещи. Если, на пример, в данный момент меня интересует верховая езда, я ведь могу писать о словарном запасе, связанным с этим делом. Если меня задевает нынешняя ситуация детей-инвалидов, я могу анализировать публичный дискурс, который влияет на исключение или отторжение определённых групп. Это и есть, наверное, наибольшая радость, что язык говорит о нас, людях, что в языке есть всё, что нас касается, нас идентифицирует и о нас рассказывает.

Наталия Гжегорык, Анна Романовская 

Студентки факультета журналистики и общественных связей Зеленогорского Университета